Не родись счастливым...

Вот недавно  я жаловался в комментах на свою плохую память. Мол, почти ничего не помню из своей университетской жизни, а одна из другинь попеняла мне: «Нечего, мол, кокетничать, раз пишешь, значит помнишь». Следуя по тропинке этой мысли, я вдруг действительно вспомнил одного моего университетского товарища, ужасная судьба которого должна быть извлечена из забытья.
Познакомились мы с Леней через неделю после начала занятий в Университете. Он был популярен, как никто. Золотой медалист, все вступительные экзамены на физфак сдал на  пятерки – таких было   немного. Но не это, конечно, было главным. Леня был поразительным, невероятным рассказчиком. Он начинал незаметно какой-нибудь бытовой фразой, мгновенно перебрасывал ее в пятое измерение, и вот начинал извергаться водопад  фантасмагорического завораживающего повествования. Леня точно чувствовал меру, поэтому на пике восторга слушателей рассказ обрывался, всегда недоведенным до развязки, всегда в обещании новых еще лучших экспромтов.
Все обещало парню блестящее будущее. Он был единственным внуком  деда –  известного ученого, недавно избранного в действительные члены АН Грузии. Его мама была ученым секретарем в каком-то академическом журнале. Жили они в собственном доме в верхнем Ваке – старом аристократическом районе Тбилиси. Помню, как после многократного просмотра «Великолепной семерки»  Леня оборудовал во дворе своего дома площадку с деревянным щитом, в который мы неутомимо, хотя и неумело бросали самодельные ножи. Эти упражнения кончались, когда его очень симпатичная мама выносила для нас на открытый балкон поднос с хачапури и кувшин лимонада.
У Лени все шло прекрасно до четвертого курса, когда началась специализация. Общих лекций у нас уже не было. Он выбрал геофизику, которая примыкала к работам его деда. Я занялся физикой твердого тела, так что мы почти не встречались. Но, конечно, я слышал, что у Лени возникли проблемы с лабораторными работами.  Ему не удалось в срок защитить дипломную работу, пришлось брать академический отпуск. Поговаривали, что он начал выпивать. Через год Леня наконец-то защитился, и его немедленно приняли в академический институт. Деда уже не было, но друзья деда всячески Лене покровительствовали . Предполагалось, что еще через год он поступит в аспирантуру и двинется по академической леснице. Но ничего из этого не получилось. Через год Лене пришлось уйти – работать в коллективе он почему-то был не в состоянии.
Дальше все покатилось по наклонной. Леню устраивали на какие-то работы, но он там не удерживался, пил, лечился, опять начинал пить. В один из периодов просветления он начал  писать фантастические рассказы. Какие-то были напечатаны в провинциальных антологиях. Много позже я разыскал эти рассказы в Интернете.  Ничего, ничего от тех устных, вскипающих беззаботной фантазией и веселостью рассказов юного Лени в них не было.
Однажды Леня женился. Его избранницей была проститутка, с которой Леня был знаком три дня. Он решил, что они смогут друг друга спасти. Интеллигентнейшая ленина мама была в ужасе. Она запиралась в своей комнате и старалась не выходить из нее без крайней необходимости. Но все это продолжалась недолго. Девица забрала из квартиры все украшения, столовое серебро, пару картин Гудиашвили и исчезла навеки. В ее уходе совершенно помутившийся умом Леня обвинил, конечно, свою мать.
Кончилось все  ужасно. В приступе белой горячки Леня зарезал маму, единственного человека в мире, который все еще его любил. Он и себе нанес ножом несколько неглубоких ран. Его вылечили, поместили в закрытую психиатрическую лечебницу, где он и угас через несколько месяцев.
Ну, и каков же вывод из этой печальной истории? Уж и не знаю, что ответить... Ну, вот, например: «Не стоит завидовать счастливым людям. Счастье - опасное состояние».